Как живут настоящие американские ковбои сегодня
Широкополая шляпа, стакан виски в руке, ругательства хриплым голосом, стрельба от бедра и бешеные скачки на лошадях по пустыне. Такой образ ковбоя рисует для нас популярная культура. Мы же расскажем о том, как современные ковбои живут на самом деле.
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
«Да они просто ряженые пижоны», – такими словами отзываются о своих «коллегах» из южных штатов улыбчивые и доброжелательные люди в широкополых шляпах, остановившиеся лагерем на ночлег где-то посреди живописных и слегка диковатых просторов американского штата Монтана при перегоне стада. Если не обращать внимания на ковбойские шляпы, сапоги и бляхи на ремнях, они мало похожи на матерящихся любителей родео и стрельбы от бедра из какого-нибудь Техаса. Таких современных ковбоев они, мягко говоря, недолюбливают, считают их хлыщами, превратившими ковбойскую культуру в вульгарный гламур, жалкую карикатуру на саму себя. Они – это современные ковбои из северных штатов, мужичины и женщины, считающие именно себя носителями традиций пастухов Дикого Запада девятнадцатого века.
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
В повседневном быту нынешний ковбой – вполне обычный фермер, разводящий домашних животных, преимущественно лошадей, на просторах своего ранчо. А штат Монтана – это вполне тривиальная американская глубинка, не выдающая в себе ничего примечательного. Табуны на выпасе, небольшие пастушьи домики или просто разбитые на живописном ландшафте палатки, смены по два ковбоя, меняющиеся раз в несколько дней, – спокойные дни и звёздные ночи посреди дикой природы. Драйв приходит только тогда, когда предстоит перегонять табуны между сезонными пастбищами.
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Когда-то ковбои зарабатывали львиную долю своих денег именно на перегонах скота. Ведь перегон – это серьезнейшее испытание профессиональных навыков и умений пастухов (это вам не шоу с лассо или родео, за которые ковбои Монтаны так не любят показательные выступления городских пижонов в южных штатах!). Конский поток движется в режиме нон-стоп. Погонщики меняют лошадей под своим седлом едва ли не на ходу. Для того чтобы быстро перекинуть сбрую, нужна сноровка как у механиков из «Формулы-1». Но управлять лавинообразным потоком в три-четыре сотни лошадей еще сложнее. Вожака ведёт самый опытный из перегонщиков, цена его ошибки – в стуке тысячи копыт за спиной. Остальные перегонщики находятся по сторонам от табуна, постоянно меняясь местами. Они следят за тем, чтобы строй лошадей не рассыпался, подавшихся вбок возвращают в поток при помощи лассо, которое для большей эффективности предварительно замораживают до появления ледяной корки. Ещё несколько ковбоев следуют позади табуна, подгоняя отставших лошадей.
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Гонят табун напрямую по самому короткому маршруту, зачастую соприкасаясь вплотную с современной цивилизацией, иногда даже вторгаясь в неё: гонят и вдоль железнодорожного полотна, и даже по улицам небольших городков, автомобильное движение в которых перекрывается, а жители собираются вдоль улиц посмотреть на несущийся поток лошадей. И если для зевак это зрелище абсолютно безопасно, то про самих ковбоев стоит сказать, что перегон для них – занятие весьма экстремальное. Ведь максимум защитной экипировки у ковбоя – это знакомые нам по фильмам широкие штаны, которые на самом деле – чехлы из кожи для защиты от высоких колючих зарослей. От травмы при падении на огромной скорости они не спасут. А травмы, в том числе серьёзнейшие переломы, случаются во время перемещения табуна между пастбищами сплошь и рядом. Бывает, ковбои вследствие падений теряют даже конечности, но после выздоровления всё равно возвращаются в седло.
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Стада стараются перегонять быстро. Перегон берёт паузу только на ночёвку, которых за всю его длительность бывает примерно три-четыре. На ночь разбивается палаточный лагерь. В каждой палатке – свеча, быстро согревающая воздух, ведь в апреле, когда традиционно меняют пастбища, в этих местах ночами температура падает до нуля. Разжигаются костры, готовится ужин (питаются ковбои в основном консервами, охотой во время перегона они давно уже не промышляют). И начинается ночная романтика перегонов. У костров – неформальное, очень лёгкое общение уставших людей, байки про легендарных ковбоев старых времён, пение под звук скрипок и гитар традиционных баллад с перекличкой куплетами (вот он, настоящий американский блюграсс). Правда, продолжается все это не слишком долго – завтра ждёт ещё один день перегона, – но и это времени достаточно, чтобы почувствовать себя среди настоящих ковбоев Дикого Запада.
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Свои коррективы в ковбойскую жизнь вносит урбанизация. Молодежь из Монтаны, не желая заниматься скотоводством, предпочитает перебираться на западное или восточное побережье, где жизнь кипит, а не медленно тянется между холмов и пастбищ, лишь изредка перемежаясь лихими перегонами. А места уехавших занимают увлечённые энтузиасты из крупных городов – те, кого можно назвать дауншифтерами. Для преуспевающих менеджеров из финансовой или, например, IT-сферы выпас лошадей на просторах Монтаны стал хобби и отдыхом, который позволяет и восстановить душевное равновесие, и обучиться вещам, которые постепенно забываются в современном обществе, и даже подпитать свою кровь адреналином.
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
К сожалению, не справляясь с конкуренцией со стороны крупных фермерских хозяйств, скотоводы Монтаны, а также соседних Вайоминга и Айдахо медленно, но верно распродают свои табуны. Классическое животноводство в традициях Дикого Запада приносит им просто-таки смехотворную прибыль, быть настоящим ковбоем сегодня попросту невыгодно. Трудно, конечно, сказать, когда на диких и отчаянно красивых просторах штата Монтана погаснет последний костёр в сворачиваемом навсегда лагере, когда по улицам пронесется последний перегоняемый с пастбища на пастбище табун, когда в последний раз брякнет ковбойская сбруя и подкова на копыте жеребца. Может, совсем скоро, может, и вовсе никогда. Но если это всё-таки произойдёт, то уже ничто не будет напоминать нам, что настоящий ковбой – это не напившийся виски элегантный грубиян, стреляющий от бедра и дерущийся в салуне, а просто доброжелательный и улыбчивый пастух, очень любящий природу родного штата.
Фото: Джим Уркхарт (Jim Urquhart), Reuters
